Слово за Трампом: что показал первый раунд переговоров России и Украины в Стамбуле

Инициатива Владимира Путина о возобновлении прерванных в 2022 году прямых переговоров России и Украины в Стамбуле, судя по всему, была направлена на жесткую фиксацию рамок будущего переговорного процесса в удобном для Москвы формате, когда обсуждается «устранение первопричин конфликта». 
Это позволяет Москве переломить наметившуюся в апреле-мае тенденцию консолидации позиций США, ЕС и Украины вокруг американского плана спецпосланника Стива Уиткоффа и его европейско-украинского варианта. Западный план базировался на не устраивающих Россию условиях, не позволяющих достичь всех целей «спецоперации»*. 

Нежелательный компромисс

Американские предложения были направлены на обеспечение долгосрочной заморозки конфликта по текущей линии боестолкновений без ограничений суверенитета Киева в области безопасности и внутренней политики и при сохранении большей части Украины в западной зоне военно-политического контроля через интеграцию в Евросоюз. Даже снятие вопроса об украинском членстве в НАТО было оформлено не так, как хотела бы Россия, настаивавшая на дезавуировании решения Бухарестского саммита НАТО 2008 года (и всех последующих) о том, что Украина неизбежно станет участником альянса. 
Американцы заявили Киеву и европейцам, что несогласие США на вступление Украины в НАТО распространяется только на работающую до 2029 года администрацию Дональда Трампа, и последующие президенты могут изменить позицию в пользу расширения альянса. Собственно, такую линию проводили все предыдущие администрации США, включая администрацию Джо Байдена, несмотря на пафосные заявления на каждом саммите НАТО с 2008 года, что «Украина будет в НАТО». Представители Трампа дали понять европейцам, что США не будут настаивать на дезавуировании прошлых деклараций альянса по будущему членству Украины и хотели бы просто не повторять этот пункт в декларации саммита НАТО в Гааге 2025 года и не приглашать на саммит украинского президента Владимира Зеленского.
Ранее генсек НАТО Марк Рютте и лидеры ЕС говорили, что членство Украины в альянсе не будет частью урегулирования конфликта, но в долгой перспективе «остается в повестке», что Москву, разумеется, устроить не могло. Украинская сторона сохраняла категорическое требование, что право Украины на выбор альянсов в будущем не может быть ограничено международными соглашениями.
Российские требования по прекращению западной военной помощи, а также ограничений на численность и вооружения ВСУ в американском плане были проигнорированы. Госсекретарь США Марко Рубио заявил, что суверенное право Украины на оборону и обеспечение безопасности не будет ограничено, Киев сможет заключать любые двусторонние соглашения в области безопасности с любым государством.

Сбой челночной дипломатии

Москва столкнулась с тем, что разблокированный двусторонний диалог с администрацией Трампа, несмотря на первые восторженные отзывы, к концу апреля не дал главного результата — российско-американской договоренности о рамках урегулирования на Украине, отражающей все основные цели и требования России. Обозначились изъяны челночной тактики дипломата-любителя Стива Уиткоффа — он либо не понимал, что Путин акцентировал как наиболее важное, либо неверно транслировал содержание переговоров Трампу. 
В результате Уиткофф озвучивал странные для Москвы идеи американского контроля над Запорожской АЭС, украинского контроля над Кинбурнской косой и американского декларативного признания Крыма российским — для чего еще потребуется совсем не гарантированное согласие Конгресса. Уиткофф, как специалист по недвижимости, сфокусировался на территориальном вопросе при невнимании к ключевой проблематике военно-политического статуса Украины, ограничений на ее военные возможности и российским требованиям по сокращению военного потенциала НАТО в Восточной Европе. Впрочем, и по территориальному вопросу Уиткофф Путина, похоже, до конца так и не понял.
В итоге российские требования были обозначены вице-президентом Джей Ди Вэнсом как чрезмерные — «Россия требует слишком многого», а будущие обязательства Украины, которые, по мнению Москвы, должны быть «проверяемыми, необратимыми и вечными», американцы формулировали как временные и вполне обратимые. 
В равной степени не оправдались надежды Москвы на то, что заинтересованность Трампа в восстановлении двусторонних российско-американских отношений и стратегического взаимодействия позволит выделить украинское урегулирование в отдельный трек — это позволило бы Москве навязать нужные ей рамки урегулирования и презентовать их как совместную с США позицию. Произошло обратное. Госсекретарь Марко Рубио жестко увязал любой прогресс на двустороннем российско-американском треке, включая разблокировку посольств и консульств, с согласием России на длительное прекращение огня, остановку конфликта по линии боевого соприкосновения и принятие «плана Уиткоффа». Последующий диалог дрейфовал к хрестоматийному спору о последовательности «стульев и денег». 
Рубио сделал требование Трампа о длительном прекращении огня безусловным императивом, без которого все остальное невозможно. Ситуация усугубилась тем, что вокруг этой позиции США произошла консолидация Украины и ЕС, де-факто предъявивших в начале мая ультиматум Москве. Согласие на длительное перемирие без предварительного закрепления российских рамок урегулирования лишало бы Москву главного рычага влияния на содержание и результат переговоров, в то время как заморозка по «плану Уиткоффа» фактически фиксировала бы политическую победу Киева в конфликте. Москва видит оптимальным формат переговоров на фоне продолжения боевых действий по аналогии с парижскими переговорами США и Северного Вьетнама в 1968-1973 годах. Желательно и с результатом, похожим на бегство США из Сайгона в апреле 1975 года после падения Южного Вьетнама.

Стамбул — 2025

В этой непростой ситуации, желая сохранить особые отношения с администрацией Трампа, Москва воспользовалась подсказкой Ди Вэнса: если Россия не идет на длительное перемирие, Вашингтон должен обеспечить запуск прямых переговоров России и Украины и на этом посчитать свою миротворческую миссию выполненной. Это позволило Москве перехватить инициативу и выступить с контрпредложением о возобновлении переговоров в Стамбуле без предварительных условий, но с того места, где они были прерваны в 2022 году и с учетом реалий на земле. Москва настаивает на повестке «Стамбула 1» 2022 года, позволяющей достичь ключевых целей «спецоперации» переговорным путем. 
Таким образом, выполнив условие Трампа о запуске прямых контактов с Киевом, Москва жестко навязывает свои рамки переговоров. При этом допускается и длительное перемирие, но только после того, как в ходе начальных переговоров будет окончательно закреплена «Стамбульская повестка», а США выступят гарантом того, что Украина от переговоров по этой повестке, то есть по ограничению ее военно-политического суверенитета, не откажется. Состав российской делегации полностью соответствует этой задаче, а серьезное представительство Минобороны, включая начальника военной разведки, позволяет согласовывать практические меры по обеспечению прекращения огня на огромном фронте и проведению масштабных обменов пленными 
Однако в российской позиции присутствует уязвимость — Украина не имеет никаких юридических или политических обязательств возвращаться к «Стамбульской повестке». Она ей сейчас просто невыгодна, в отличие от марта 2022 года, когда российские танки стояли у киевской кольцевой автодороги. Киев хочет начать переговоры с чистого листа и с длительного прекращения огня. У Москвы есть лишь два рычага заставить Киев вернуться в Стамбул 2022 года — давление на фронтах и давление Дональда Трампа. 
Ставка на Трампа пока срабатывала безотказно — президент США не только поддержал российское предложение прямых переговоров в Стамбуле, поломав Киеву и лидерам ЕС игру в «ультиматум Путину», но и переформатировал тактику увязок Рубио, также требовавшего сначала прекращения огня. Трамп снял ультимативное требование перемирия и «заявил о «готовности к любому механизму», который прекратит боевые действия на Украине и приведет к миру, включая саммит с Путиным. Это открывает дверь к согласованию в ходе личного контакта с Трампом нужной Москве повестки в обмен на согласие России остановить боевые действия. Москва понимает, что Трамп уже многое «инвестировал» в достижение результата на Украине и не станет просто так хлопать дверью, признавая свое поражение. Шансы, что Трамп продавит Владимира Зеленского на принятие «Стамбульской повестки», далеко не нулевые.
В этих условиях первый раунд новых переговоров в Стамбуле предсказуемо завершился без согласования общих рамок урегулирования. Украина отказалась возвращаться в 2022 год, запросив контакты на уровне президентов и немедленное перемирие, что сигнализирует о слабой позиции. Россия добилась промежуточной цели втягивания Украины в переговоры, но повторила все известные требования и условия прекращения огня, изложенные Владимиром Путиным еще в июне 2024 года, включая признание новых территориальных** реалий, и обозначила готовность вести переговоры параллельно с продолжением боевых действий. Положительными результатами можно считать согласие сторон продолжать диалог, обсуждать детальные условия прекращения огня, а также договоренность по самому массовому обмену пленными за всю историю конфликта. А дальше процесс урегулирования, вероятно, переходит на уровень Путин-Трамп, делегации в Стамбуле будут лишь фиксировать высшие договоренности. Встреча Путина и Зеленского состоится не раньше согласования финальных документов, но такая перспектива не просматривается. Европейские лидеры, предсказуемо осудившие российскую позицию в Стамбуле, в итоге пока оказываются вне игры. Последнее слово, как всегда, за президентом Трампом.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
 **Донецкая и Луганская народные республики, Херсонская и Запорожская области вошли в состав России по итогам референдумов в сентябре 2022 года, проведенных спустя полгода после начала «спецоперации» России на Украине. Украина, США и страны ЕС не признали результаты этих референдумов.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора