Академик Александр Дынкин: решающее слово за Путиным и Трампом

— Раньше вопросы безопасности широко обсуждались в таких форматах, как Мюнхенская конференция. А к чему мы пришли сегодня? Можно ли сказать, что решающие вопросы мировой безопасности и стабильности теперь решаются сформировавшимися полюсами силы, такими как РФ, США и Китай? Является ли сегодня, на ваш взгляд, ЕС важным субъектом разговора о мировой безопасности, или за Брюссель все решат за океаном?
— Мюнхенская конференция по безопасности, 61-я по счету, проходит 14-16 февраля. Это одна из старейших конференций такого рода. Ее первое заседание состоялось в 1963 году. Одной из идей ее создания было повысить значение ФРГ и Западной Европы в обсуждении и разработке вопросов трансатлантической повестки безопасности и внешней политики. На фоне "экономического чуда" Германии 60-х годов Вашингтон поддержал эту платформу. 
С 1999 года в Мюнхен стали приглашать и российских участников. С 2001 года российскую делегацию возглавлял секретарь Совета безопасности, министр обороны, заместитель председателя правительства РФ Сергей Иванов. В 2010 году выездное заседание Мюнхенской конференции состоялось в Москве. В проведении этого мероприятия заметную роль сыграл Вольфганг Ишингер, который занимал должность председателя Мюнхенской конференции, профессиональный дипломат, пытавшийся сохранить отношения с Россией. Особенность этой конференции в том, что несколько десятков лидеров стран получают возможность излагать свои подходы к актуальным вопросам международной повестки публично, а не за закрытыми дверьми переговорных комнат. 
Это не отменяет того, что за пределами официальной повестки проходят сотни двух- и многосторонних встреч дипломатов, ведущих экспертов и бизнесменов. Не стоит забывать, что трансатлантическая повестка всегда оставалась доминирующей на Мюнхенской конференции. А попытка вовлечь в нее Россию и Китай окончилась неудачей, хотя и Москва, и Пекин не отказывались от откровенного, прямого диалога. Сегодня и НАТО, и ЕС становятся объектом влияния Вашингтона, поскольку США стали, по сути, единственным гарантом европейской безопасности. Стратегическая автономия Европы во многом осталась на бумаге и по факту сводится к борьбе европейских оборонных компаний за заказы, с тем чтобы растущие под давлением Соединенных Штатов военные бюджеты стран ЕС не ушли целиком за океан.
— Трамп ясно дал понять, что видит в лице БРИКС опасного и нежелательного конкурента. Чтобы его устранить, он использует разные методы: заигрывает с Индией, конфликтует с ЮАР, давит на страны Латинской Америки. Сможет ли БРИКС устоять или его ждет период разброда и шатаний?
— Заигрывания с Индией длятся последние 20 лет. Но индийская элита отличается длинной памятью. Там помнят, что СССР сделал решающий вклад в становление вооруженных сил этой страны, а Россия продолжает поставки самых совершенных вооружений и совместные военно-технические разработки новых систем, содействует ее экономическому росту, строит АЭС в Индии. А российские исследования индийской истории, культуры, религии ведутся уже много дольше 200 лет. Там помнят и судьбу союзников Вашингтона: египетского президента [Хосни] Мубарака, афганских лидеров, брошенных в угоду новым подходам. Другое дело, что некоторые представители власти у нас не понимают стратегической роли укрепления отношений с Индией, необходимости противодействовать западным нарративам, переполняющим индийские СМИ.
— В каких форматах, на ваш взгляд, было бы целесообразно обсуждать с США и коллективным Западом украинскую проблематику как неотъемлемую компоненту новой архитектуры европейской и глобальной безопасности с учетом новых реалий и ситуации "на земле"?
— Эти форматы уже заработали между заинтересованными ведомствами двух стран. Но отношения с США всегда были "президентскими", поэтому решающее слово принадлежит Владимиру Путину и Дональду Трампу.
— Кто-нибудь хотя бы в кулуарах вспоминает сегодня речь Путина на такой же конференции в 2007 году? Есть ли у Запада хотя бы умалчиваемое, но понимание того, "что они натворили"?— В кулуарах — да. Но блоковая дисциплина не позволяет пока публично говорить об этом в Брюсселе. При этом во все большем количестве европейских стран, да и в Вашингтоне, проявляется несогласие с нарративами бывшего президента США, его трактовкой причин украинского конфликта. "Концу истории" приходит конец.