Куда они подевались? В 2017-м против Трампа протестовали миллионы, в 2025-м — почти никто

class="MediaContainer_container___hAhp"> class="ImageExtraContent_media__5l7rl"> class="ImageSSR_wrapper__5_A4t" data-media="" style="background:#F2F2F2"> style="text-align:center;"> class="WithZoomOption_container__k810q" style="cursor:zoom-in"> class="MediaContainer_caption__9uiPH"> class="MediaCaption_wrapper__QM57K MediaCaption_wrapper--visible__riv_5"> class="MediaCaption_copyright__AJGUp"> class="tass_pkg_caption-MI-Pm tass_pkg_caption--inline-DDCkz tass_pkg_caption--size_default-pedsa tass_pkg_caption--font_weight_medium-4UIKi tass_pkg_caption--color_secondary-8LmQQ"> class="CroppedSimpleText_wrapper__KECGT CroppedSimpleText_wrapper--inline___8fpp">© AP Photo/ Jose Luis MaganaВосемь лет назад, в первые недели президентства Дональда Трампа, Белый дом больше напоминал осажденную крепость. Перед ее воротами бой американскому президенту готовились дать феминистки. Созванный ими Марш женщин на Вашингтон собрал рекордные в истории США 3 (по другой версии — 4) млн участников. Рассчитывавшие увидеть нечто подобное в 2025-м были бы разочарованы: ни защитницы женщин, ни сторонники движения BLM, ни просто избиратели Демократической партии не тревожат более Дональда Трампа. Что с ними всеми произошло?

Не место для протеста

Подавленность леволиберальных противников новой администрации находит выражение на сухом языке цифр. В первые 100 дней правления Дональда Трампа в 2017 году одна акция протеста против его курса проводилась в среднем каждые сутки.
class="MediaContainer_container___hAhp"> class="ImageExtraContent_media__5l7rl"> class="ImageSSR_wrapper__5_A4t" data-media="" style="background:#F2F2F2"> style="text-align:center;"> class="WithZoomOption_container__k810q" style="cursor:zoom-in"> class="MediaContainer_caption__9uiPH"> class="MediaCaption_wrapper__QM57K MediaCaption_wrapper--visible__riv_5"> class="tass_pkg_caption-MI-Pm tass_pkg_caption--size_default-pedsa tass_pkg_caption--font_weight_medium-4UIKi tass_pkg_caption--color_primary-LP767"> class="CroppedSimpleText_wrapper__KECGT">Марш женщин на Вашингтон, 2017 год class="MediaCaption_copyright__AJGUp"> class="tass_pkg_caption-MI-Pm tass_pkg_caption--inline-DDCkz tass_pkg_caption--size_default-pedsa tass_pkg_caption--font_weight_medium-4UIKi tass_pkg_caption--color_secondary-8LmQQ"> class="CroppedSimpleText_wrapper__KECGT CroppedSimpleText_wrapper--inline___8fpp">© AP Photo/ Alex Brandon4 февраля 2017 года манифестанты направились маршем на резиденцию президента Мар-а-Лаго. Раздавались голоса следовать за Трампом повсюду — отвлекая от президентской работы в надежде, что он не совладает с напряжением "народного гнева".
Раздражение демократов наполняло собой особую субкультуру сопротивления Трампу. В 2017 году учредили (и проводили с азартом) еженедельные "вторники против трампизма", марши-демонстрации за правду, науку, за климат, за импичмент или (навскидку) в поддержку того, чтобы президент опубликовал свою налоговую декларацию. Решение Трампа вывести США из Парижского соглашения по климату обернулось массовой манифестацией 1 июня 2017 года.
Найдись у демократов боевой задор, они могли бы дать сражение Трампу в Сенате, где разрыв между фракциями обеих партий символический (53 против 47). Для таких случаев в неформальные правила включен принцип "филибустера": ни одно решение не должно приниматься верхней палатой с преимуществом менее чем в десять голосов. На деле "филибустером" пренебрегают, хоть за это и приходится платить. Фракция, насчитывающая более 40% сенаторов, располагает возможностью тормозить принятие любого решения, если ее мнение не учитывают, и осложнять работу администрации. На деле демократы на это особенно не идут.
Другой способ навязать Трампу свою волю предоставляют суды. "Мы добились 14 вердиктов, приостанавливающих выполнение указов президента", — сообщает с гордостью конгрессмен Джейми Раскин, считающийся координатором оппозиционных усилий. В действительности от числа подписанных Дональдом Трампом распоряжений это лишь небольшой процент, и оспорены далеко не те решения, которые вызвали наибольший резонанс. В отдельных случаях в судах, наоборот, побеждает Белый дом.
В обозримой перспективе демократы могли бы помешать Трампу с принятием бюджета, спровоцировав невыплаты государственным служащим, известные как шатдаун. В 2018 году демократы уже применяли это оружие. Возможность поступить так еще раз у них сохраняется до середины марта. Однако в среде оппозиции раздаются голоса, что шатдаун может оказаться на руку Белому дому, занятому сокращением госслужащих. Если перестать выплачивать им жалованье, то многие по собственному желанию освободят место. Не этого ли и добивается республиканец? В таком случае нажим на президента через бойкотирование бюджета теряет всякий смысл.

Свободное падение популярности

Неспособность леволибералов навязать бой Дональду Трампу настолько разительна что, возможно, имеет психологическую подоплеку. Судя по собственным признаниям, манифестанты 2017–2020 годов черпали чувство правоты в том, что на выборах 2016 года Дональд Трамп уступил Хиллари Клинтон по общему числу голосов. Ощущение, что Трамп управляет по ошибке, не имея мандата, подпитывало протестное движение вплоть до стремления мешать президенту руководить государством. После безоговорочной победы республиканца в 2024 году этот аргумент больше не уместен. Его место заняла растерянность. Долго распространявшаяся среди левых уверенность, что сокращение числа белых американцев выльется в рост избирателей-демократов из числа мигрантов и даже в коллапс Республиканской партии обнаружила свою несостоятельность. Случилось ровно наоборот: и латино-, и чернокожие американцы совершили правый поворот в сторону Дональда Трампа.
class="WithPositionControl_container__0BE8L WithPositionControl_container--aside__FAH3z">Читайте такжеПрезидент мигрантов. Байден впустил в США их так много, как, возможно, никто до него class="ImageSSR_wrapper__5_A4t" data-media="" style="background:#F2F2F2"> style="text-align:center;">С социологической точки зрения, к неутешительному итогу демократов привел курс на отстранение от своего старого избирателя, низового работника (любого расового происхождения), в пользу других социальных групп, включая предпринимателей, нуждающихся в мигрантах. В 2016 году лидер демократического меньшинства в Сенате Чак Шумер прямо признал смену электората, призвав не жалеть о пролетарских голосах: "На каждого синего воротничка, которого мы потеряли в западной Пенсильвании, - заявил он, - мы сумеем забрать себе двух умеренных республиканцев в предместьях Филадельфии и повторить то же и в Огайо, и в Иллинойсе, и в Висконсине". Действительность оказалась прямо противоположной. Умеренные республиканцы, несмотря на разногласия с Трампом, поддержали кандидата от своей партии, оставив демократов буквально ни с чем.
Растеряв чувство, что они представляют большинство, протестующие лишились и ощущения собственной правоты, без которого настоящий протест невозможен. Другая грань надлома — нехватка единства в собственных рядах — также налицо. В 2024 году президент от демократов Джо Байден распорядился резко ужесточить иммиграционную политику на границе, вернувшись к прежним методам Трампа. Но если обе партии предлагают фактически одно и то же, много ли смысла в кардинальных протестах?

Тихий голос привычки

Нежелание американцев выходить на манифестации против Трампа пересекается с еще одной очевидной тенденцией: к очень консервативному президенту просто привыкли. В электоральной политике США он уже десять лет. За это время страх части избирателей притупился, а трампизм оброс позитивными ассоциациями —  в основном с благополучным временем 2017, 2018 и 2019 годов. Напротив, Байдену и демократам в этом смысле похвастаться нечем: по опросу общественного мнения, из-за галопировавшей инфляции с 2021-го по 2024-й беднее ощутил себя почти каждый второй американец.
То же принятие через привычку продолжается в Старом Свете по отношению к ультраправым. В авангарде процесса - Италия, где они  встали у власти, и Франция, в которой акции протеста против националистов случались в ходе каждой предвыборной кампании. Однако в 2022 году, когда националистка Марин Ле Пен добилась своего наилучшего результата, количество протестовавших снизилось до исторического минимума, и, несомненно, между этими цифрами прослеживается прямая связь. Как и с Трампом, с Ле Пен просто свыклись и потому уже не боятся.
Любопытно, что тот самый момент, когда тяжело проходившая психологическая притирка все-таки уже состоялась, идеально подходит для проведения самых кардинальных преобразований, что, возможно, и происходит в случае с нацеленным на большие перемены американским президентом. Будут ли его начинания успешны, покажет время.